развития советско-японских отношений.
Как указывал Генеральный секретарь ЦК КПСС М. С. Горбачев во время встречи с премьер-министром Японии Я. Накасонэ, «Советский Союз готов развивать взаимовыгодные связи с Японией в различных областях и выступает за придание отношениям между двумя странами добрососедского характера… Улучшению отношений и добрососедству безусловно способствовало бы проведение Японией на деле миролюбивой политики».
Правящие круги Японии, однако, не скрывают своей приверженности совсем другой политике. На многих фактах приходится убеждаться, что жестокое поражение, которое потерпели японские милитаристы в 1945 году, не излечило их от закоренелого недуга агрессии, притязаний на чужие территории, усугубленного ныне мечтами о реванше.
Политика реваншизма японских правителей в нынешних условиях тем более опасна, что она смыкается с милитаристскими планами США в регионе Юго-Восточной Азии и Тихого океана. 120 американских баз и других военных объектов, десятки тысяч солдат армии США, дислоцированных на японских островах, — все это наглядно показывает, кому в конечном счете служат реакционные силы Японии. Я работал над этой книгой в годы, когда правительство Японии возглавлял Я. Накасонэ. Мне представляется, что этот политический деятель наиболее полно выражал реваншистские замыслы милитаристских кругов своей страны.
С одной стороны, он угодничал перед своим старшим партнером — США, охотно поддерживая любые их авантюристические акции в регионе. Именно Накасонэ принадлежит формулировка своего стратегического курса в словах, вызвавших, можно сказать, ликование в США: «Весь японский архипелаг должен напоминать непотопляемый авианосец».
Одновременно с этим кабинет Накасонэ резко активизировал осуществление собственных военных программ путем наращивания так называемых «сил самообороны», их перевооружения, строительства военных кораблей и т. п. Все это проводилось, да и сейчас проводится под лживый аккомпанемент выдумок о «советской военной угрозе», в обстановке шовинистических притязаний на «северные территории», то есть на южную часть принадлежащих Советскому Союзу Курильских островов.
Ряд заявлений Накасонэ свидетельствует, что ему не давали покоя провалившиеся захватнические планы пресловутого японского милитариста двадцатых годов барона Танаки. Ему тоже снились наш Дальний Восток, Сибирь. Напомним, например, такую ею программную установку:
«Моя идея состоит в том, чтобы превратить Японское море в Японское озеро. Вторая цель заключается в том, чтобы получить полный контроль над четырьмя проливами, соседствующими с японскими островами».
Ясно, таким образом, что Накасонэ хотел бы превратить в западный берег своего «Японского озера» советское Приморье.
А о каких проливах он ведет речь? Да тоже о непосредственно затрагивающих жизненные интересы Советского Союза — тех, что дают нашему флоту выход к Камчатке и Курилам, в южные моря и на просторы Тихого океана.
Через пролив Лаперуза (между японским островом Хоккайдо и нашим Сахалином) поддерживается морское сообщение между Владивостоком и Камчаткой. Через Кунаширский (между советским островом Кунашир из Курильской гряды и восточным берегом японского острова Хоккайдо) и Сангарский (между японскими островами Хонсю и Хоккайдо) проливы советские корабли могут выходить непосредственно в Тихий океан. Корейский пролив, соединяющий Японское и Восточно-Китайское моря, имеет жизненно важное значение для наших связей с южно-азиатскими странами.
Что такое по-японски «контроль» над проливами, советские люди хорошо знают еще по военной поре. С 1 декабря 1941 года по 10 апреля 1945 года японские военные корабли около 200 раз останавливали, иногда применяя оружие, советские торговые и рыболовецкие суда, а 18 из них потопили, нанеся нашему судоходству огромные убытки (см. «История второй мировой войны 1939–1945», т. 11, стр. 170).
Сразу же после процитированного заявления Накасонэ штаб сухопутных войск Японии, как было объявлено, приступил к разработке конкретных планов операций по блокированию названных проливов.
Это вызвало нескрываемое удовлетворение по другую сторону Тихого океана. Министр военного флота США Д. Леман поспешил тогда разъяснить конгрессменам, что целью этой блокады является закупорить советский Тихоокеанский флот в Японском море.
Планы блокады проливов носят откровенно провокационный и агрессивный характер. Их опасность хорошо осознали миролюбивые силы во многих странах, в том числе в самой Японии. Эту тревогу точно выразила японская газета «Асахи»: «Фраза о блокаде проливов звучит как погребальный звон, заставляющий людей содрогаться. Естественно, что блокада проливов… будет рассматриваться Советским Союзом как крайне враждебная акция. Предприняв подобные действия, Япония неизбежно ставит себя перед перспективой ответных действий».
В 1988 году Я. Накасонэ ушел с поста премьер-министра, но нельзя считать похороненными его поджигательские «идеи» и «цели». Его преемник Н. Такэсита заявил о том, что будет продолжать внешнеполитическую линию своего предшественника, и не заставил себя долго ждать в этом отношении. Советские люди вновь услышали о провокационных маневрах американских и японских военных кораблей у наших дальневосточных берегов, и о повышении доли военных расходов в бюджете Японии, и о преследовании японских фирм за торговые сделки с Советским Союзом.
И складывается явно противоречивая, парадоксальная ситуация, Страна бурного научнотехнического прогресса, сегодняшняя Япония своей передовой экономикой, высокоразвитой промышленностью, казалось бы, вся устремлена в XXI век. А в области политической та же Япония со своими несбыточными мечтами о «Великой Азии», о «Внутреннем озере» и о не принадлежащих ей проливах задержалась на рубеже XX века.
Но мир идет вперед, и, хотят того или не хотят такие апостолы войны и реваншизма, как Накасонэ, новое мышление пробивает себе дорогу через завалы самых стойких предубеждений.
«Было бы хорошо, если бы этот поворот произошел, — говорил в своей речи во Владивостоке 28 июля 1986 года М. С. Горбачев. — Объективное положение наших двух стран в мире таково, что требует углубленного сотрудничества на здоровой реалистической основе, в атмосфере спокойствия, не обременной проблемами прошлого».
Соседство СССР и Японии — это реальность, которая не может не сказываться в отношениях между нами. В нашей стране все искренне хотят, чтобы соседство развилось в прочное добрососедство. Мы уверены, что к тому же стремятся и миллионы японцев.
Моя служба в Порт-Артуре завершилась для меня неожиданно: в конце февраля 1947 года пришел приказ о том, что я утвержден кандидатом на учебу в академию Генерального штаба и к 15 марта должен прибыть в Москву.
Наступила пора попрощаться с 39-й армией, с Порт-Артуром. 28 февраля мы с женой и дочерью вылетали в Уссурийск (тогда этот город носил название Ворошилов).
Нас пришли проводить сослуживцы из управления и соединений армии и китайские товарищи во главе с Хань Гуаном. Среди провожавших было много моих друзей и добрых знакомых, прощание получилось душевным.
После посадки в самолет я лишь короткие минуты чувствовал себя отключенным от постоянного напряжения. Вскоре думы мои снова вернулись к только что прерванной службе, к тому, что осталось на земле.
Представив, что теперь все здесь будет происходить без меня, я остро почувствовал, насколько глубоко меня затрагивает то, что я покидаю родную армию.
Только что на
